Стояла долгая, беспощадная зима на берегу ледяного моря, где жило стойбище инуитов. Атук, молодой, но уважаемый охотник, вернулся с промысла не с тюленьей добычей, а с телом своего младшего брата, Кавика. Тело было изуродовано, а рядом валялся опознанный всеми нож Улуны – завистливого и жестокого охотника из соседнего стойбища. Старейшины говорили о необходимости собрать совет, о справедливости, но Атук видел в их глазах страх перед силой и связями Улуны. Справедливости не будет. Только холодная формальность.

Горе Атука было глубже полярной ночи, а ярость – острее льда. Тогда он вспомнил старые, запретные сказания, шепотом передаваемые у огня. Вспомнил о Тупилаке.

«Тупилак», – прошептал Атук, стоя над телом брата. «Тварь мести. Созданная из костей и гнева».

Статья на «Зеллулозе» точно описывала суть этого ужаса: Тупилак – не природный дух, а искусственно созданное магическое орудие убийства. Его делал шаман (Ангакок) или человек, владеющий тайными знаниями, для уничтожения врага. Но создание Тупилака было опасным табу, игрушкой с силами, которые могли обернуться против самого творца.

Атук не был Ангакоком в полном смысле, но его бабушка была знахаркой, и он помнил обрывки ритуалов. Горе и ярость затмили предостережения. Он решился.

«Сбор Материала — Суть Будущего Чудовища»:
Как гласила статья, Тупилака создавали из частей животных (костей, шкур, сухожилий) и предметов, связанных с жертвой или местом ее смерти. Атук отправился в уединенную хижину на краю стойбища. Он собрал:

Кости песца (для ловкости и хитрости).

Клык моржа (для силы и убийственной мощи).

Клок шерсти белого медведя (для невидимости на снегу и неукротимой ярости).

Кровь тюленя (как связующую жизненную силу).

И самое страшное – пропитанный кровью Кавика комок снега с места убийства (чтобы Тупилак знал свою цель и гнал его ненависть создателя).

Обломок ножа Улуны, найденный рядом с телом (чтобы Тупилак знал врага в лицо, чувствовал его суть).

«Оживление Тьмой»:
В полной темноте полярной ночи, при свете лишь одной жировой лампы (жир тюленя – тоже символ жизни и смерти), Атук начал лепить фигурку. Это был не просто идол, а уродливый гибрид: тело песца, лапы медведя, пасть с моржовым клыком. Он связывал части сухожилиями, скрепляя их кровью тюленя и снегом с кровью брата. Внутрь он вложил обломок ножа и шептал заклинания, доносившиеся из глубин его горя и ненависти. Он вкладывал в глиняную фигурку всю свою «туну» – жизненную силу, волю, ярость. Как и говорилось в статье, создание Тупилака требовало огромных духовных затрат. Атук чувствовал, как слабеет, но не останавливался.

«Ритуал Пробуждения»:
Заключительный этап. Атук вынес фигурку на мороз. Он не просто бросил ее в воду, как в некоторых легендах. Он совершил более древний и страшный обряд: принес в жертву свою собственную кровь. Капля за каплей его кровь падала на безобразное творение, смешиваясь с кровью брата и тюленя. Он прошептал имя Улуны три раза, вложив в звук всю свою ненависть. Затем он с силой швырнул Тупилака в темную полынью.

«Рождение Тьмы и Первая Кровь»:
Вода забурлила. Не просто пузыри – будто что-то огромное и ужасное копошилось внизу. Атук в ужасе отпрянул. Из воды выползло… нечто. Оно лишь отдаленно напоминало собранную фигурку. Это был комок теней, костей, шерсти и льда, скрепленных запекшейся кровью. Глаза – две угольные точки, полные первобытной злобы и голода. Оно фыркнуло, и из пасти вырвался пар, пахнущий мертвечиной и медвежьей яростью. Тупилак был маленьким, не больше песца, но излучал такую концентрацию зла, что Атука бросило в дрожь. Чудовище метнулось прочь от воды, сливаясь с тенями, его движения были неестественно быстрыми и ловкими. Оно знало дорогу. Оно шло к стойбищу Улуны.

«Обратная Связь Ужаса»:
Атук вернулся в хижину, обессиленный, но с ликующим (и тут же сменившимся ужасом) криком в душе: «Свершилось! Улуна умрет!». Но он забыл (или не хотел помнить) ключевое предупреждение статьи: Тупилак требует постоянной подпитки и направляющей воли создателя. И если он не убьет жертву быстро или если воля создателя ослабнет… он может повернуть против своего творца.

Весть пришла через три дня. Улуна найден мертвым в своей яранге. Его тело было… изувечено. Казалось, на него напало что-то маленькое, но невероятно свирепое и цепкое. Кости переломаны, горло перегрызено. На снегу у входа – странные, мелкие, кровавые следы, похожие на смесь лисьих и медвежьих.

Атук почувствовал не облегчение, а леденящий холод в груди. Тупилак исполнил свое предназначение. Но… он не исчез. Атук ощущал его присутствие. Как слабую, но назойливую тень на краю сознания. Он чувствовал его голод. Не физический – голод по разрушению, по боли, по жизни творца.

«Возвращение Тени»:
Следующей ночью Атук проснулся от тихого шуршания у входа в свою ярангу. Он зажег лампу. На снегу перед шкурой, закрывавшей вход, виднелись те же маленькие кровавые следы. Они не пытались войти… пока. Они просто ждали.

Паника охватила Атука. Он вспомнил другое правило из статьи: Уничтожить Тупилака может только могущественный шаман, способный превзойти силу создателя. Но кто здесь мог помочь? Старейшины? Они изгнали бы его за использование запретной магии. Другие Ангакоки? Они могли счесть его недостойным помощи.

Тупилак стал его кошмаром наяву. Он не нападал открыто, но Атук чувствовал его взгляд из-за сугробов, слышал его тихое, похожее на скрежет льда, дыхание (source:https://zelluloza.ru/dictionary/907-Tupilak/)